Но после всего случившегося, того, что политики и публицисты уже успели окрестить “пятидневной войной”, российско-грузинские отношения опустились глубже самой низкой в своей истории точки падения и пути выхода из сложившегося положения придется искать заново, уже в совершенно иной плоскости. Ведь сегодня в корзину летит уже не только СНГ, решение о выходе из которого принял грузинский парламент, и не СССР, по которому кое-кто ностальгирует по обе стороны границы, а и сам Георгиевский трактат, датируемый 1783 годом.
Разразившийся в российско-грузинских отношениях политический и военный кризис привел к их настолько резкому обострению, что его последствия будут трудно преодолимы даже при наличии доброй воли с обеих сторон. Нелегко будет изгладить из нашей общей памяти появившиеся на экранах телевизоров кадры бомбардировок и залпового огня, потоки беженцев в Россию и Грузию, появление в городах Грузии частей российской армии и уличенных в мародерстве “добровольцев”, которых, впрочем, оказалось меньше, чем ожидалось.
Военные итоги “операции по принуждению к миру” оказались далеко не блестящими, по оценке генерал-лейтенанта Юрия Неткачева, “шапкозакидательства не получилось, российское военное руководство так и не усвоило уроки чеченской войны”. В противовес этому, он же объективно оценил “боеспособность и активность грузинских войск, которую они сегодня демонстрируют” (“Независимая газета” 11 августа 2008). Что же касается действий российской армии на территории Грузии, то, по мнению ряда западных наблюдателей, грузинские вооруженные силы намеренно не оказывали сопротивления, что объяснялось желанием не допустить еще большего ущерба западным районам Грузии.
Политические итоги августовской кампании до конца неясны, но первые “плоды победы” спешат собрать лидеры Южной Осетии и Абхазии, получившие достаточно широкую, хотя пока еще только словесную, поддержку Москвы. За этим, несомненно, последуют переговоры об определении обновленного статуса обеих республик, вновь появятся ссылки на косовский прецедент и более выпукло обозначатся интересы различных, не только этнических, но и общественных и политических групп, как в республиках Южного Кавказа — Азербайджане, Армении и Грузии, так и в России.
***
Исходные причины и последующее развитие конфликтов на территориях Грузии и Азербайджана действительно имеют много общего, как между собой, так и с конфликтом вокруг Косово. Это обусловлено общим наследием авторитарно-тоталитарных режимов, а также острым политическим противостоянием, возникшим на этапах распада СССР и СФРЮ. Что касается постсоветского пространства, то на начальном этапе в политике России обозначилась к тому же проблема поиска собственной, российской идентичности. С потерей былых, по сути своей, имперских позиций Москвы, в России далеко не все были согласны. Многим, в том числе и политикам, тяжело было признать объективное противоречие между желанием и возможностями сохранить свои прежние позиции, с одной стороны, и необходимостью по-новому строить свои отношения с новыми независимыми государствами, с другой.
В то же время, элиты бывших союзных республик первоначально также не смогли вписать свою национальную политику в русло демократических преобразований (наиболее характерный пример — ликвидация Юго-Осетинской автономной области в Грузии при президенте З. Гамсахурдиа). Поскольку же руководители Азербайджана и Грузии (З. Гамсахурдиа, А. Эльчибей) в начале 1990-х годов демонстративно противопоставили свои республики России, это было использовано частью российских политиков, избравших в противовес им линию на поддержку сепаратизма автономий. На этой основе завязался узел противоречий, до сих пор не развязанный и постоянно создававший “зону риска” не только для непосредственно затронутых конфликтами государств, но и для общей системы безопасности в Европе.
Каждый из упомянутых конфликтов — вокруг Нагорного Карабаха, Абхазии, Южной Осетии приобрел свои специфические черты и динамику развития в соответствии с общими параметрами внутренней и внешней политики своих “малых метрополий”. На протяжении последних двух десятилетий эти параметры неоднократно менялись. Но сегодня руководство Азербайджана, равно как и ослабленной российско-грузинским конфликтом Грузии, едины в своем намерении восстановить территориальную целостность своих государств, и в этом они опираются на нормы международного права, заявляя о своем неприятии “казуса Косово” в качестве прецедента. При этом их тактические решения еще и до августа 2008 года не во всем совпадали, а иногда и противоречили друг другу.
По мнению известных российских правоведов, несмотря на свершившийся факт провозглашения независимости Косово, с правовым обеспечением этого процесса далеко не все ясно и гладко. Но сейчас речь идет не о том, чтобы спорить о противоправности признания этого слабо приспособленного к цивилизованному самоуправлению новообразования, а о том, чтобы выработать устойчивое и применимое в других аналогичных случаях понимание ключевых принципов международного права. Для преодоления сложившегося в СБ ООН тупика известный российский правовед, профессор Дипломатической Академии МИД РФ Б.Тузмухамедов считает целесообразным прямое использование пострадавшим государством трибуны Генеральной Ассамблеи ООН. Этой возможностью в мае — июне 2008 года уже воспользовались Азербайджан и Грузия.
Их территориальная целостность была неоднократно подтверждена в момент их международного признания и вступления в ООН, а также закреплена в Уставе СНГ на основе взаимосвязанных и равноценных принципов: “нерушимость государственных границ, признание существующих границ и отказ от противоправных территориальных приобретений; территориальная целостность государств и отказ от любых действий, направленных на расчленение чужих территорий” (“Устав Содружества Независимых государств”. Принят Советом Глав Государств 22 января 1993 г.).
В дальнейшем был принят целый ряд многосторонних и двусторонних документов, регулирующих правовые аспекты отношений стран СНГ. C правовой точки зрения сецессия претендующих на независимость бывших автономных образований возможна лишь с согласия государств, в рамках которых они признаны. Принятые на основе консенсуса постановления Совета Глав государств СНГ утвердили также содержание и характер миротворческих операций в зонах возникших после распада СССР конфликтов. При этом, как в решениях глав государств СНГ, так и неоднократно принимавшихся резолюциях Совета Безопасности ООН, постоянно указывалось на необходимость соблюдения территориальной целостности Азербайджана и Грузии. Введение в зоны противостояния российских миротворческих подразделений пресекло вооруженные столкновения, но не создавало необходимых условий для урегулирования конфликтов на взаимоприемлемой и правовой основе.
На фоне растущей милитаризации государств Южного Кавказа и появления прецедента Косово перспективы восстановления их территориальной целостности вооруженным путем казались их лидерам все более реальными. В ноябре 2007 г. был опубликован очередной, уже третий по счету, доклад Международной кризисной группы (“Нагорный Карабах: рискуя войной”: Европа №187 — 14 ноября 2007), где говорилось о высокой вероятности возобновления военных действий в зоне армяно-азербайджанского противостояния. В части доклада, касающейся возможного нарушения сложившегося военного баланса, международные эксперты указывали, что в целом он сохранился, а происходящее наращивание боеспособности азербайджанской армии компенсируется выгодной для армянской стороны конфигурацией линии фронта, а также продолжающимся армяно-российским сотрудничеством и членством Армении в ОДКБ. Тем не менее, в докладе говорилось и о возможных попытках Азербайджана разрешить противостояние вооруженным путем.
В международных СМИ приводились в подтверждение этому высказывания ряда политиков о том, что в последнее время ставка при решении спорных вопросов все чаще делается на фактор силы. Об этом, в частности, говорил президент Армении Серж Саркисян, утверждая во время своего визита в Москву (июнь 2008 г.), что возобновление Азербайджаном военных действий может начаться “хоть завтра”. Однако вооруженный конфликт между Азербайджаном и Арменией сдерживался заинтересованностью обеих стран в развитии отношений с Россией.
Гораздо более сложными условиями резкого ухудшения российско-грузинских отношений после октября 2006 года, с одной стороны, активного продвижения Грузии по пути интеграции в НАТО и периодических обострений на разделяемой российскими миротворцами линии противостояния, с другой, определялась шаткая стабильность в зонах грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов.
В марте 2008 г. в Государственной Думе РФ состоялись парламентские слушания, а в принятом после них заявлении было указано, что с учетом одностороннего провозглашения независимости Косово России необходимо скорректировать свою политику в отношении Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья, исходя из волеизъявления проживающего там населения”. В документе также отмечалось, что в случае возможного вооруженного нападения Грузии на Абхазию или Южную Осетию или шагов по форсированию вступления Грузии в НАТО необходимо рассмотреть возможность ускорения процесса суверенизации Абхазии и Южной Осетии и их признания.
Важно подчеркнуть, что радикальные предложения депутатов Госдумы, в любом случае не имеющие правовых последствий, тогда были существенно скорректированы выступившим перед депутатами министром иностранных дел РФ С.В.Лавровым. Согласившись с тем, что признание Косово — это прецедент, он объяснил, что у России есть “последовательная и неконъюнктурная приверженность принципам суверенитета и территориальной целостности государств, верховенству международного права, своим обязательствам по Уставу ООН, ответственному отношению к полномочиям постоянного члена Совета Безопасности”. Лавров также заявил, что “нам сейчас пытаются навязать правила игры, которые подрывают эти принципы” и призвал “избежать искушения ими пренебречь”.
Во второй половине июня на территории Грузии (в Зугдидском районе, но в 12-километровой зоне действий российских миротворцев) задержали четырех российских военнослужащих, сопровождавших несанкционированный военный груз, не подтвержденный сопроводительными документами. Инцидент, в конечном счете, был разрешен, однако за этим последовали взаимные обвинения высших должностных лиц Москвы и Тбилиси, расценивших случившееся, как “провокацию, грозящую непредвиденными последствиями”.
В те же самые дни в Южной Осетии, по утверждению представителей Цхинвали, в российских миротворцев велась стрельба со стороны Грузии, и были ранены семь человек. К расследованию инцидента были подключены военные наблюдатели ОБСЕ и Смешанных сил по поддержанию мира. Но к этому времениперестрелки стали практически ежедневными, и определить, кто открыл огонь первым, теперь уже вряд ли удастся. Но случившееся негативно сказалось на проходивших переговорах между грузинской и юго-осетинской сторонами.
Конечно же, все произошедшее на протяжении марта — июня 2008 г. может быть понято лишь в тесной взаимосвязи целого ряда факторов и предпринимаемых обеими сторонами шагов. Это — и форсированное стремление Грузии интегрироваться в НАТО, и отсутствие до последнего времени прогресса в деле нормализации российско-грузинских отношений на фоне активизации сотрудничества России с непризнанными Абхазией и Южной Осетией, и, наконец, шаги Москвы по разблокированию “замороженных” после октября 2006 г. практических контактов с Грузией. Как справедливо подчеркнул Руководитель Южно-кавказского Института региональной безопасности (Тбилиси) Александр Русецкий, “это звенья одной цепи. Идут одновременно два процесса: налаживание отношений, с одной стороны, и эскалация напряженности вокруг Сухуми и Цхинвали, с другой”. Иными словами, предпринимаются попытки распутать образовавшийся в последние годы сложнейший клубок российско-грузинских отношений, но для обеих сторон характерна очевидная непоследовательность заявлений и действий.
К тому же становилось все более очевидным, что и в Грузии, и в России противостоят друг другу “партии войны” и “партии мира”. Их истоки восходят к проходившему еще в начале 1990-х годов противоборству демократических и консервативных (“коммуно-патриотических”) сил, причем последние были значительно активнее в России, возрождаясь под различными именами.
Очередные, достаточно серьезные обострения конфликтов вокруг Абхазии и Южной Осетии совпали с приездом в Грузию делегации Атлантического Совета США и Колумбийского Университета (14— 20 июня 2008 г.)). Члены делегации— политики, общественные деятели, ученые предварительно посетили Сухуми, где встретились с де факто руководством Абхазии, а затем, в Тбилиси— с руководством Грузии. 19 июня в Тбилиси состоялся Форум, организованный ими совместно с Грузинским Фондом Стратегических и Международных Исследований, в котором приняли участие также и представители исследовательских центров России и российские журналисты.
В выступлениях российских участников говорилось, в частности, о том, что прецедент Косово не воспринимается Москвой как основание для признания сепаратистских территорий, но возможность приближения НАТО к границам России для Москвы неприемлемо. Каждая из сторон вправе решать эти вопросы, исходя из общего комплекса своих национальных интересов, но при этом принимает на себя ответственность за последствия своих действий. Говорилось также, что “прецедент Косово” не воспринимается Россией как основание для признания или, тем более, аннексии непризнанных территорий соседних государств. В то же время возможность приближения блока НАТО к границам России для ее руководства неприемлемо, по этому вопросу существует также и консенсус подавляющей части российского общества.
Из сообщений посетивших Абхазию американских участников Форума следовало, что абхазские лидеры С. Багапш и С. Шамба в беседах с ними выразили серьезную обеспокоенность опасностью нового вооруженного столкновения и считали возможным подключение нейтральных международных посредников к переговорам, которые могли бы привести к урегулированию конфликта по “модели Косово”. Аналогичные положения содержались также и в интервью газете “Чегемская правда” директора “Центра стратегических исследований при президенте Абхазии” О. Домения. “Мы поддерживаем российские интересы, поскольку они совпадают с нашими интересами”,— заявил он, но России в случае обострения ситуации будут противостоять США и НАТО. Для Абхазии сегодня недостаточно поддержки и признания ее независимости одной Россией (о чем свидетельствует пример Турецкой Республики Северный Кипр, получившей признание одной Турции и изолированной от остального мира)”. Все это приводит к мысли о необходимости проведения Абхазией многовекторной политики и создания обстановки доверия с участием нейтральных сил, добавил он.
Грузинские эксперты представили свое видение проблемы, подчеркнув невозможность для Грузии потерять Абхазию, в то же время ими было признано, что большая ошибка грузинских политиков состоит в том, что они своевременно не наладили переговорного процесса с абхазами, на что прямо указал в одном из интервью С.Багапш. Что же касается членов международного сообщества, то, по их мнению, опасность и сложность ситуации вокруг Абхазии ими до конца не осознана. По мнению российских участников, опасность возникновения конфликта на территории Южной Осетии также не была осознана также и грузинской стороной.
Американские участники проявили ко всему услышанному в Сухуми и Тбилиси несомненный интерес. Атлантический Совет США, выступивший в качестве главного организатора поездки в Абхазию и тбилисского Форума, согласно своему уставу, “призван содействовать выдвижению новых идей, стимулированию дискуссий по наиболее сложным проблемам международных отношений и формированию позиций Администрации, Конгресса и СМИ в Соединенных Штатах и союзных с ними странах”. По итогам встреч и бесед с грузинскими и абхазскими политиками и российскими экспертами Атлантический Совет и представленная на Форуме исследовательская группа Колумбийского Университета предполагала подготовить доклад о ситуации вокруг Абхазии и российско-грузинских отношениях, направив его также и переходной команде будущего президента США.
***
Разразившийся в августе 2008 года вооруженный конфликт перечеркнул все предшествующие соглашения и намечавшиеся между конфликтующими сторонами договоренности. После окончательного завершения военных действий и вывода российских войск с территории Грузии Тбилиси, Сухуми и Цхинвали стороны вынуждены будут вернуться к обсуждению спорных проблем, даже в том случае, если лидеры самопровозглашенных республик считают вопрос об их независимости от Тбилиси уже решенным. Предстоит также представить на рассмотрение европейских судебных структур свидетельства о массовых нарушениях прав человека в ходе августовской войны на территории Грузии и участии в них каждой из сторон конфликта.
При подведении итогов “пятидневной войны” важно оценить ее последствия для международных позиций России.
Российская позиция и ее действия в отношении Грузии не была поддержана мировым сообществом— подавляющее большинство стран либо промолчали (пока!), либо осудили вторжение российских войск в Грузию. На этом фоне оказался как бы оправданным грузинский штурм Цхинвали, а заявленная цель— “восстановление конституционного порядка” воспринималась многими зарубежными комментаторами как прямая “калька с Чечни”. Международные СМИ уделили особое внимание экономическому ущербу, нанесенному России “пятидневной войной”— падению курса рубля по отношению к ведущим мировым валютам, сокращению иностранных инвестиций в российскую экономику.
Но эти и другие неблагоприятные для России последствия скажутся позднее, а пока очевидно, что война в Грузии стала завершающим этапом распада бывшей советской империи. Россию не поддержали не только страны ГУАМ и солидарные с ними страны Балтии, но промолчали также и Украина, Белоруссия, и центрально-азиатские республики. А президент Нурсултан Назарбаев вновь заговорил о целесообразности создания Союза центрально-азиатских государств. И его можно понять: предпринимавшиеся им на протяжении многих лет попытки активизировать реальные интеграционные процессы на всем пост советском пространстве обернулись неудачей, а СНГ не может выполнять функцию Совета глав государств после того, как с его лидерами не были проведены консультации по поводу предстоящих шагов в отношении Грузии. Что же касается проблемы сепаратизма, то она, как известно, актуальна не только для Грузии, и заявления о возможной поддержке независимости Абхазии и Южной Осетии настораживают многих соседей России.
После распада СССР— в 1990-е годы и, особенно, после 11 сентября 2001 года Россией были предприняты масштабные шаги по вхождению в мировое сообщество, что не обошлось без постепенного нарастания противоречий и разногласий по ряду ключевых вопросов мировой политики. Позитивному имиджу России, несомненно, способствовал ее отказ признать независимость Косово, и, как известно, большинство стран мира до сих пор поддерживают ее в этом.
“Пятидневная война” в Грузии стала самым серьезным международным кризисом со времен холодной войны. В отношениях с Грузией были отодвинуты в сторону все правовые нормы, в том числе и те, которые применялись к Сербии в дни “косовского кризиса” (поддержка ее территориальной целостности). Идет ли здесь речь о “двойных стандартах” в политике России или же о каких-то “особых интересах”? В любом случае важнейший на международной арене союзник и/или соперник России— евро-атлантический мир проявил единодушие, несмотря на различие интересов в отношениях с Россией. Сегодня именно от России зависит дальнейший ход событий— постепенное преодоление последствий кризиса и возврат в правовое поле или опасная в современных условиях изоляция со всеми непредсказуемыми последствиями в области внутреннего, в том числе и экономического развития.
И, наконец. Сегодня редко кто из политиков и политологов забывает упомянуть о геополитической роли Кавказа и его значении как связующего звена между Европой и Азией, Россией и Ближним и Средним Востоком, перекрестка энергетических и транспортных путей, сложного и во многом уникального переплетения цивилизаций. Но это, как правило, не приводит к выводу о необходимости коренного Пересмотра кавказской политики России, прежде всего, в отношении ее исторического союзника— Грузии. Между тем, такой вывод с неизбежностью вытекает из современного, неприемлемого для России положения, равно как и из исторического опыта российской политики на Кавказе, к которому не мешало бы время от времени обращаться.
Ой, боюсь, боюсь, боюсь!... 
